Александр Черкасов

День рождения Буратино

Реминисценция сублимации.

- Затянуло бурой тиной ... - пьяно проскрипела деревяшка.
- Ну вот и супчик подоспел... Черепаховый.
Довыёживалась черепаха.
Хватило на Тортиллу тротилу, ах-ха-хах...

А всё знаки подавала, золотым ключиком размахивала, в большую литературу звала...

А теперь просто - блюдо дня в таверне "Три пескаря" - суп черепаховый от Тортиллы с веточкой розмарина и тремя корочками хлеба.
Дуремар варит.

Говорит, что раньше варил лягушек на Монмартре и там его звали Дуремарт, в честь дня 8 марта.
Родился он 8 марта.
А так-то по паспорту он Серёжа конечно, муж шер-ше-ля-фамочки Шерочки.

Его Карабас своим орлиным взором на поле дураков заметил.
Так что...-
Буратино сытно рыгнул:
- Я практически уверен, что его из-за аномального поля так назвали и ни в каком Париже этот полиграфист плечистый не был.

Да и полиграфист ли он, в таком разрезе, максимум трубочист.
Да и то плохой.
Вон тогда, как рванули всей толпой в очаг, кто сказал, что в нарисованный - три наряда вне очереди, так очаг сразу и засыпало...
Пропал портал в Страну Счастья.
Потому, что трубы чистить надо - заорало бешеное полено.
Точно Дуремар?!

- Журчат ручьи, кричат грачи.
Я пью одна и печень тает... - громко пела пьяная Мальвина.

Всю песню испортила - морщило музыкальный слух буратины.

- И даже пень в апрельский день - хрипло уже сипела девочка с голубыми волосами.

- Слушай Буратина, - капризно протянула Мальвина - а когда вот будет этот Апрельский День?!

- А Апрельский День будет, мой ангел, когда грачи вернутся...

- Они никогда не вернутся!
Они не вернууутсяяя!!! - рыдала синяя в истерике - Они - всхлипывая прокашляла Мальвина, - они зашли вневтудверь к Карабасу, назвали его Барбосом, потом Контрабасом, а потом Жиробасом, спёрли ключи от Дома НеПоэта и большую королевскую печать для мозговых орехов.

А он, Карабасик-Барабасик, он добрый!
Он по ночам для труппы трупы в трубы и вообще...
Он не какой-то там Шарль Пьеро, дырявый сыр маасдамский.
Он кремень.
Лирика его сильна, могуча, необуздана, как, как, как... - не могла правильно подобрать цензурный эпитет Мальвина.

Он не просто поэт.
Он начальник.
Он поэт-начальник.
А это...
А это не просто, скажу я тебе Буратино!
Это зачинатель, зачатель, вдох и выдохновитель, практически исконно-посконного сеятель, по другому оратарь, отличный оратор и вечно орёт нам доброе, нужное, вечное...

- Ну всё! Развезло бабку на старые дрожжи. Любовь не ржавеет - подумал Буратино и с нежностью погладил Золотой Ключ висящий на голде на его бычьей шее.

- Да уж. Денёк - лечь бы в тенёк - проскочила мысью по древу ленивая мысль у деревянного.

- А всё же суп хорош.
Мерзкое животное была эта черепаха.

- Я старуха, я старуха, - кричала она.
- Уважайте старость, уступайте место на поле Чудес, дайте выступить не вступая, дайте вступить не выступая, я красивая, а не тупая, я пая, а ты плохая, я зая, хотя и злая...
Так кричала она.

Кричала пока не сварили.
Прощай учебная торпеда.

Старая она...
А мои годовые кольца на жезле ствола она считала?!
Раз старая - давай в суп.

А когда-то её звали Алиса из Зазеркалья.
На каждое день рождение - огромный торт.
Вот так и прилепилось кликуха к этой черепаше - Тортила.

А мы её... Тротилом - пьяно хихикая бормотал досёрбывая из миски остатки черепахового супа корочкой хлеба Буратина.

- А грачи теперь улетели в Зазеркалье, Мальвина, и теперь там грач-срач каждый день...

А чё ты вечно с голубыми волосами Мальва - спросил модный писатель Поленов ведущую актрису труппы Дома.

- Карабасик торчит на голубых - доверительно проворковала ему Мальвина.
- Его это заводит, проказника детского праздника. Шалунишка! - и она лукаво подмигнула деревянному человечку подбитым фарфоровым голубым глазом.

- Кругом в искусстве голубые - привычно подумал старый Буратино.
- Отец! Карлик Карла и его друг Джузеппе. Вы первые это начали!

Не успел первым ямбом в дактиль хореем по анакрузе в амфибрахий анапест сунуть - как...

Называй меня ласково, Джузззи... - добрый дружок карлы был тут как тут.

- Хорошо их тогда порталом в очаге разорвало. И их, и Пьеро с Артемоном. Отгафкались.

День рожденья
Грустный праздник... - пропел старый Буратино.

- Блин, до сих пор без куртки и азбуки.
Зато теперь у меня есть профессия.
Я логопед...
Тьфу... Не в этой фильме.

Я мангальщик.
Кручу-верчу поджарить хачу...