Александр Черкасов

Пашка Мерседес

 

Жил-был друг...
Нет, ну это сейчас у знающей публики Паша Мерседес это непременно Павел Грачёв, министр обороны господина, панимашь, Ельцина.

А вот у меня был друг. Тоже Паша. И тоже Мерседес.

История эта будет совсем короткая.

Потому как писать о бывших друзьях хоть и интересно, но сложно.

Паша рос с крепкими кулацкими привычками наперекор красному галстуку на шее.

Так, например, приходя со школы и обстоятельно пообедав, Павлик, в обязательном порядке залезал на свои палати на два-три часа здорового сна.

После дневного сна Паша пил крепкий чай с чайного блюдца, с хрустом откусывая молодыми белыми крепкими зубами сахар от настоящей кусковой сахарной головы.

Рафинад прессованный и сахарный песок Паша полагал несерьезным баловством.

Чтобы на свете не происходило, этот распорядок дня был для него неизменным до самого военного училища связи.

Небольшого роста, крепко сбитый серьезный мужичок, Пашка, был лицом очень похож на актёра Броневого в его роли Мюллера и, зная об этом, с удовольствием цитировал добродушного начальника Гестапо.

«А вас, Штирлиц, я попрошу остаться...»

Мама Павла, Ада Николаевна, работала начальником производства очень популярного в советское время бара «Корчма».

Тут, для тебя мой уважаемый читатель, мне придётся всё-же сделать сноску и вспомнить каким именно я запомнил город моего детства.

Ленинград моего детства и юности был тусклым, тихим и очень серым.

Как старая детская колыбель забытая в чулане.

Раз в год, обычно в начале ноября, колыбель доставали из чулана, сдували с неё паутину и пыль, и в городе гремела медь оркестров, а в багрянце осенних флагов шли колонны коллективов весёлых горожан.

Но скоро, очень быстро гасли брызгами энергии Ростральные колонны и Колыбель Трёх убирали обратно в сумрак чулана.

- Чтобы не было четвёртой, весело шутили грустные местные жители.

- Зато нами по-прежнему правит Романов, ещё тише добавляли они...

Из города моего детства сапогами выбили его пафосность, столичность.

Его блеск.

Его помпезность.

Столица провинций, как бывшая выпускница Института благородных девиц пряталась в крестьянском платье.

Не любила советская власть мой город.

Слишком много с ним мороки.

Слишком независим.

Слишком инаков.

А вот расти в моём городе мне было тепло и радостно.

Вообще нужно сказать, что моему поколению исключительно повезло.

У тех, кто был раньше нас - ещё не было таких возможностей.

А те, кто пришёл позже... У них не было времени.

У них попросту украли и счастливое детство.

И весёлую юность.

Вместе со страной.

А для нас, мальчиков и девочек 1970-х годов рождения, страна делала всё.

Для нашего развития были открыты всевозможные бесплатные кружки и спортивные секции.

В школах. В пионерских лагерях. От заводов и институтов. От Дворцов Пионеров до художественной самодеятельности.

За каждым смотрели. Каждого развивали. И стоило тебе только хоть в чем-то себя показать, хоть чем-то заинтересоваться - тобой сразу же начинали заниматься.

Помню мы с пацанами, кстати, с тем же Пашкой, приехали на наших драндулетах-великах на настоящий велотрек.

Мы и не спрашивали ничего толком, да только через десять минут мы все уже сидели в седле всамделишного трекового велосипеда и ать-два три круга по треку.

Двоих взяли в секцию.

Вот рядом с велотреком и стоял знаменитый бар «Корчма».

В сером скучном Ленинграде такие яркие и необычные «точки» очень ценились.

«Корчма» у Поклонной горы стоял давно...

По преданиям именно в нём написал свою «Незнакомку» Александр Блок и гулял-пил Сергей Есенин.

Вот туда, под крыло Ады Николаевны, мы с Пашкой частенько приезжали перекусить недомашним.

Пашина мама, как и моя, в одиночку тащила двух детей и старалась для них как могла.

Поэтому летом она брала к отпуску ещё и за свой счёт и уезжала под Сочи в спортивный лагерь от Лесотехнической Академии директором столовой.

Ну и дети, конечно, были рядом.

Паша приезжал каждый год числа 15 сентября с шикарным букетом свежесрезанных роз для учителя.

Пашка не был зазнаистым, характер имел прямой и нордический,нервы стальные.

Необузданных спонтанных поступков от него было не дождаться.

Впрочем, не в этот раз...

Возможно всё дело было в том, что Павел был автофанатом.

На то время, в 1982 году, он выписывал журнал «За рулём» и «Автодело». Собирал все заметки о иномарках. И балдел от моделей разнообразных машинок.

Я в этом ничего не понимая и толком не разбираясь, относился к увлечению друга с уважением и сочувствием, как к тихому неопасному безумию.

Тогда, в начале ноября 1982 года, мы молодые двенадцатилетние, погнали с ним вдвоём на великах шурша шинами по багряным кленовым листьям в парк посёлка Осиновая Роща.

Проезжая по подмороженным уже песочным дорожкам мимо хрустальных льдинок и замерших деревянных дач, мы с Пашкой узрели чудо...

Чудо!!!

Если бы перед нами на песчаную дорожку приземлилось бы НЛО мы бы, честное слово, удивились бы намного меньше.

На дорожке, матово отливая чёрным, сверкая хромом, надменно глядя громадными фарами, стоял автомобиль.

Звезда «Мерседес» вызывающе топорщилась на капоте.

Совершенно пришибленные советские школьники на полусогнутых робко подошли ближе к данному чуду западного автопрома.

С моим другом происходили какие-то неясные мне пока метаморфозы.

Пашку реально крючило.

Он не ожидал встречи с Чудом.

В Чуде никого не было...

- Нет Пашка! Куда ты?! - заорал я.

Но куда там...

Он уже потянул за ручку и открыл дверь.

Хмыкнув, почесав вспотевший лоб, советский школьник осуществил проникновение в чужую социалистическую собственность.

Удобно устроившись в водительском сиденье Павел деловито принялся с хрустом выкручивать и вырывать зеркало заднего вида. Выйдя из машины под мой булькающий кашель Паша вдогонку выломал и звезду «Мерседеса».

Я ни тогда, ни сейчас не мог понять причину его поступков.
Но я точно знал, что нужно «делать ноги».

Мы вскочили на своих верных коней и погнали....

Григория Васильевича Романова в ноябре 1982 года преследовали неудачи.

7 ноября в день праздника Великой Октябрьской революции во время празднования на даче в Осиновой роще кто-то изувечил его «Мерседес».

Идиот-водитель оставил машину без присмотра.

Говорит что на пять минут.

А 10 ноября умер его Брежнев. Умер.

А ведь по словам экс-президента Франции Жискара д’Эстена Брежнев видел в Романове будущего лидера страны:

«…В разговоре наедине Герек сказал мне по секрету: хотя Брежнев ещё достаточно здоров, но он уже начинает подыскивать себе замену, что совершенно естественно.

Думаю, вам будет полезно знать, кого он наметил.

Разумеется, это должно остаться между нами.

Речь идёт о Григории Романове…

Он ещё молод, но Брежнев считает, что Романов успеет набраться опыта и что он самый способный человек».

Ещё в 1972 году во время визита премьер-министра Италии Джулио Андреотти в Москву, принимавший его глава правительства Косыгин заметил: «Имейте в виду, что основной фигурой в будущей политической жизни СССР будет Романов».

Но вот только позиция Громыко...

Количество неприятностей вокруг «хозяина» Ленинграда увеличивалось.

Здесь и активные слухи о разбитом царском сервизе из Эрмитажа взятом якобы напрокат на свадьбу дочери.
Рассказывали и враньё о его хищениях.

В результате на пост Генерального секретаря был избран Юрий Андропов.

И он, по свидетельству Чебрикова, тоже позже хотел оставить свой высокий пост Романову.

Но Громыко настоял на кандидатуре смертельно больного Черненко.

Счёт в судьбе моей страны пошёл уже на часы...

Днём 10 марта 1985 года личный врач Черненко констатировал смерть Генерального секретаря.

Часть альтернативных Горбачёву наиболее перспективных кандидатов на высшую партийную должность находились в этот момент далеко от Москвы.

В частности, Романов пребывал в отпуске в литовской Паланге и был проинформирован о смерти Черненко с десятичасовым опозданием.

Не имея возможности вылететь из Клайпеды, он поехал в Вильнюс и прибыл в Москву лишь на следующий день, чтобы оказаться перед фактом избрания на должность Генерального секретаря Михаила Сергеевича. Горбачёва.

Пришедший к власти Горбачёв практически сразу снял его с занимаемой должности, отправив на пенсию «по состоянию здоровья» в возрасте 62 лет.

СССР покатился к своему концу...

Вот как здесь не вспомнить известные стихи: Самуила Яковлевича Маршака

Не было гвоздя —
Подкова
Пропала.

Не было подковы —
Лошадь
Захромала.

Лошадь захромала —
Командир
Убит.

Конница разбита —
Армия
Бежит.

Враг вступает в город,
Пленных не щадя,
Оттого, что в кузнице
Не было гвоздя.

Звезду «Мерседес» и зеркало заднего вида Паша повесил в своей мастерской, маленьком чуланчике в прихожей.

В пыльном и с паутиной.

Спал Паша после этого хорошо и аппетит не испортил.

Вся картина открылась для меня с годами.

Только со временем я узнал кто именно жил на той даче, возле которой мы остановились в Осиновой Роще.

И чей именно был этот «Мерседес» в далёком уже 1982 году.

И представить себе, что было бы с нами, советскими школьниками, и с нашими родителями если бы нас поймали тогда.

А вы как думаете?

 

P.S. В процессе публикации рассказа нашёлся главный герой - Павел Семёнов.
Главный герой поначалу отрицал всё, но впоследствии признал своё участие.

 

Единственно на чём настаивал главный герой, что машина была не «Мерседес», а «Опель» и, соответственно, не звезду он отломал, а стрелку.

Я не настаивал, но и переделывать рассказ в Паша Опель тоже не стал.

Я очевидец. Мне виднее...