Александр Черкасов

Любовный удар

Вот все говорят: «...Любовь! Любовь...»
А вот видали ли вы, граждане, к примеру то, что у французов называется любовный удар – coup d'amour.
А я наблюдал...

«...Любовь выскочила перед нами, как из-под земли выскакивает убийца в переулке, и поразила нас сразу обоих. Так поражает молния...» М.А. Булгаков.
А здесь даже не так. Здесь Любовь, как боксёр-тяжеловес, нанесла лишь один удар, а головы снесло у многих.

В начале девяностых годов с закрытием отделов по борьбе с хищениями социалистической собственности (ОБХСС), многие крепкие профессионалы из этой службы, отправились создавать молодую налоговую инспекцию России.
Те, кто позже пришли им на смену, резко
проигрывали в качестве.
А у этих, ранешных, что ни говори, был стиль.

Инспектор налоговой службы, назовём его за давностью лет, Фёдор, был как раз из этих.
Одетый в гражданскую одежду, бородатый, в кроссовках и попугаистой рубашке, он менее всего производил мало-мальски серьёзное впечатление.
Сидящая напротив него, главный бухгалтер сети книжных магазинов "Мир", "Наука" и "Искусство", раз за разом протирала, уже насквозь мокрым платком, капли на своём белом лбу. В глазах её мелькали цифры, суммы и штрафы.
А Фёдор скучным голосом монотонно говорил:
– Вот здесь у вас ошибка. Исправьте,
пожалуйста. А вот здесь помарка. Поправьте, пожалуйста...
Удав и белый кролик.

Фёдор был пружинист, спортивен и молод.

Перед ним лежал весь мир.
Фёдору прислали двух ребят на стажировку.
Выпускников ФИНЭКа.
– Хорошие ребята! – говорил Фёдор, – только больно деньги любят...

В тот весенний день ничто не предвещало беды. Да и надо-то было всего ввести в эксплуатацию и зарегистрировать одну единственную кассу в Педагогическом, тогда, Институте (сейчас Университет) имени старика Герцена.

В 1995 году институт был нищ, гол и обшарпан до невозможности.
Институт не жил, а выживал.
Но, имея огромные площади, множество корпусов и толпу голодных студентов, кормил их в разнообразных буфетах и большой столовой в главном корпусе.

Командовал этим многочисленным хозяйством удивительный тандем из Замши и Директрисы.
Пусть так и будут называться они в нашем рассказе.

Замша была рабочая боевая лошадь.
Её не пугали взрывы проверок.
Она, не обращала внимание, на стоны раненых поваров. И, грамотно расставляла пулемёты касс, которые косили штурмующие рати студентов.
Удивить её было сложно.

Однако в этот раз и она была изрядно удивлена.

Директор столовой Педагогического ВУЗа была красавицей.
Умелый макияж и нежный шлейф духов только подчеркивал саму неуместность её нахождения здесь – среди закопченных котлов и сковородок.
– Спаси меня, – тихо шептали её синие глаза с поволокой каждому мужскому сердцу.
Она и не пыталась чем-то там руководить.
Для этого была Замша.

Вот с Замшей я и согласовал время нашего прихода.
– Нам необходимо, Фёдор, быть с тобою в 12.00 завтра в столовой Педагогического Института для ввода кассы (да, представьте себе, был весьма краткий промежуток времени, когда налоговики выходили вместе с механиками на предприятия).

– В двенадцать Саша? А не поздно? Мне ж на обед ещё надо успеть, – сказал Фёдор.
Вот тогда я и подумал:
– Смешной человек! Идёт на ввод кассы в
столовую и боится опоздать на обед!

Ах, какой же был чудесный весенний день!
Появилась в продаже первая корюшка и в городе стоял свежий огуречный запах.
По Мойке плыли последние льдины. Мурлыча песню себе под нос, я ворвался в кабинет директора столовой.
А там была Любовь.

Фёдор и Директриса сидели напротив друг друга и что-то лёгкое щебетали. Щебетали.
Я работал.
Вводил данные.
Фёдору было не до пароля.
Сказав мне заветные шесть цифр, он полностью ушёл в беседу.

Нищий Герцен в тот раз выставил ему коньячок, балычок, осетринку, копченую колбаску и много чего ещё полезного для большой и чистой Любви.
Сделав своё дело я ушёл гулять смело.
Но эти двое, не заметили моего ухода...

Через неделю. Там же.
За эту теплую неделю мой чудный город ещё больше расцвёл в прямом смысле этого слова.
В шикарнейшем настроении я пришёл в
столовую ВУЗа подписывать финансовые
документы у Замши.

– Ты кого нам привёл! – орала на меня, брызжа слюной, Замша.
– Ты вообще знаешь, что здесь было?!
– Кого привёл? – недоумевал я.
– Фёдора своего. Козла рогатого, – бушевала, оскорбленная в своих лучших чувствах, женщина.
– Эээ... Подождите! Это, вообще-то на секундочку, представитель государства. Что значит привёл?! Не виноватый я! Он сам пришёл! (...а город пил коктейли пряные пил и ждал новостей...)
И новости воспоследовали!

– Да ты знаешь, что они здесь три дня гудели!
Позвали ещё директрису столовой ФИНЭКа плюс заведующую столовой Универа и устроили мне весёлую жизнь – захлебываясь плакала мне Замша.

Эх, Замша, Замша...
Это Любовь.
Это мгновенный укол адреналина в сердце.
Это сумасшедшая весна и желание жить в этом каменном сыром городе.
Это жажда праздника и красивой сказки.
Борода многогрешная!
Вихрастый романтик финансов...
Что же ты наделал?!
Ты забил на две плановые налоговые проверки предприятий и тебя сдали твои же практиканты.
Глупые, подлые, жадные, всеядные.
И ты был уволен с государевой службы.
А у прекрасной Директрисы ещё долго-долго были глаза грустной газели.

Любовный удар.
Coup d'amour!!!