Александр Черкасов

Радость

Легко вспоминать пики негативных эмоций. А вот радость...

Эта эмоция, от которой не надо избавляться, стараться её переработать, закрасить негативное событие. И радость постепенно исчезает. Как солнечный зайчик на бабушкиной подушке в детстве. Заслоняет серая среднесть будней. Сосредоточенность будней.

А радость была...

Клацала и лязгала при переходе на новую строчку электрическая пишущая машинка "Ятрань".

Дзинь. Кряк. Дилинь. Дон.

"Совершенно секретно"

Клац. Клац.

"О совершении диверсии в отношении АПЛ... Под руководством командира ПЛ капитана 2 ранга Д.... и командира БЧ-5 капитана 3 ранга Л...."

Боже мой!

Эти идиоты разобрали лодку... Атомную подводную субмарину.

Клац. Клац. Клац.

" Признать виновными... Требовать возбуждения... "

Клац.

Ничего им не будет. У Д... жутко "волосатая лапа" (папа?) в министерстве обороны. Экипажу оргпериод. Этим двоим - берег и тихое увольнение. Да. Пока ещё СССР. Но уже июнь 1991 и уже не тот СССР.

Зачем Володька сбрил усы?

Нет. Зачем два советских командира разобрали на части атомную подводную лодку? А вот необходимое, для читателя, пояснение.

Итак. Все новые подводные лодки, суперсовременные и глаз-не-отвести-красивые, поступают в 1 флотилию губа Западная Лица. Прослужив энное количество лет в стоЛице, обтрепав свою красоту о противолодочные сети вероятного противника, порыжев годами боевых служб, подводные лодки перебираются в Гаджиево в 3 флотилию. Но все эти военные городки расположены в Кольском заливе и доехать можно легко до них (при наличии соответствующего пропуска) часа за три.

Иное дело Остров погибших кораблей, Страна летающих собак, бухта Йоканьга, 11 флотилия.

Гремиха.

Именно про это место писатель Пикуль написал роман "Каторга". Нет сообщения по дорогам ни с Мурманском, ни с Архангельском. Раз в неделю (а чаще реже) пароход в Мурманск. Плоские сопки. Яростные ветра. Оторванность от большой земли.

Здесь заканчивают свою службу все атомные красотки СССР.  Дальше только на" иголки", на распил и утилизацию.

И именно сюда должны были перейти мы – два сменных экипажа моряков и наша, одна на двоих, красотка 1970 года постройки - атомная подводная лодка. Ровесница.

Важное уточнение.

Если моряку срочной службы собраться – только подпоясаться. То у офицеров и мичманов смена места службы – нешуточная катастрофа. Отсутствие жилья (привет общага снова), потеря работы женой и сложности с детским садом и школой для детей. И вот – труба зовёт! Провожали нас в Гаджиево, как декабристов на каторгу.

Наш второй сменный экипаж убыл в Гремиху в полном составе. И принялся обживать новую базу. И ждать нашу лодку.

Первый экипаж убыл в сухой док базы Полярный для профилактического ремонта нашей лодки. Где и застрял на два с половиной месяца. Ремонтируя, а на самом деле, саботируя приказы командования и со знанием дела разобрал атомную лодку, чтобы не идти в Гремиху и не испытывать трудности самим и родным. Каждый день, заканчивая свою вредительскую работу, в 18.00 офицеры и мичмана первого экипажа на автобусе уезжали в родное Гаджиево, к семьям и детям, в благоустроенный быт. В то время как их товарищи из сменного второго экипажа честно обустраивали всё для приема лодки на новой базе.

На что надеялись эти люди? Сложно сказать. Может быть, хотели «заремонтировать»  атомную лодку до полного конца.

Клац. Клац. "...Сорвали выполнение боевых задач по защите нашей Родины..." Дзинь. Перевод каретки.

Наш экипаж срочно вызвали в Полярный. Собирать нашу лодку. Первый экипаж убыл в Гремиху за оргвыводами и оргвводами.

А нам предстояла «весёлая» авральная работа: собрать за две недели то, что грамотные специалисты-вредители разбирали два с половиной месяца.

Я служил шифровальщиком, и мне сложно было оценить масштабы разрушений. Поэтому я поинтересовался у своего земляка, техника БЧ-5, какая вероятность того, что мы дойдём спокойным надводным переходом три с половиной часа с базы Полярный на базу Гремиха?

– Считай машину "Волга" в лотерею выиграем, – хмуро ответил он.

– Всё на живую нитку сшили. Чудо будет, если дойдём.

Так мы вышли. И сразу пошли приключения. Запах гари в первом отсеке. Возгорание во втором. Потом час ничего.

И я, откровенно говоря, уже расслабился. Лодка шустро идёт по летнему Баренцеву морю. Рядом, в ожидании еды от кока, летит в серо-стальных волнах стая чёрных касаток. Шестиразовое питание на подводной лодке. Вот и недоедают советские подводники. А всё, что недоедают советские подводники, доедают довольные касатки. И, подводная лодка, сверкая на солнце чёрной гидроакустической резиной – как лидер, как вожак этой подводной стаи. Недаром, на почти всех татухах – ВМФ, года службы и касатка.

Сколько ещё до базы?! Полтора часа... Грохот в дверь.

В форточку.

Кто ещё там ломиться в шифрпост? Открываю и вижу искаженное, странно изломанное лицо командира группы ГЭУ (главная энергетическая установка, атомный реактор, если проще сказать).

– СПС ватин есть, – хрипит он.

– Нет, отвечаю я, – уже ему в спину.

Центральный пост – мозг подводной лодки. Люди другие. Нет, те же, что и полчаса назад, но есть инаковость. Лица строже. Не испуганные. Сосредоточенные. Что случилось – пока не знаю, но понимаю, что очень нехорошее. Иду собирать документы для срочной эвакуации из шифрпоста.

Три дня спустя.

– А сколько оставалось нам?

– Ну, максимум, минут 15.

– А потом?

– Потом тепловой взрыв реактора. Нас бы просто не было. Но и остальным бы мало не показалось. Чернобыль помнишь? У нас такой же реактор.

– А как так вышло?

– Течь была в системе охлаждения реактора. Решили завернуть клапан. Свернули. Как итог – реактор сухой.

– А помнишь, как нас встречали?!

– Ещё бы. Всё командование флотилии, дивизии на пирсе. Последний парад. Если амба – то всем сразу. Никто не сдрыснул. Концы сразу завели и воду бидистилированную качать в реактор стали. И остужали его аккуратно двое суток.

Тюх-тюх-тюх-тюх...

Разгорелся наш утюг...

– А радость помнишь, когда дошли?

– Нет. Не помню.

Вначале работа. Потом писанина. 

Усталость помню...

Через год, не выдержав безденежья и развала СССР, командир группы ГЭУ капитан-лейтенант, моряк в четвёртом поколении, мой земляк-ленинградец, будет шататься по гарнизону пьяным, и добиваться увольнения через "недостойное поведение, позорящее звание моряка ".

Подводную лодку приварят к пирсу, чтобы она не утонула. 

База подводных лодок в Гремихе будет закрыта по негласному требованию янки. Единственная база с прямым выходом лодок в море. Без прохождения узкостей Кольского залива.

Я ничего этого тогда не знал. Июнь 1991. Последнее лето Империи.

Молодость. Жизнь. Радость.